 Комплексное изучение Большого Салбыкского кургана показало, что этот объект может рассматриваться как отражение суммы достижений материальной и сакральной культуры тагарского общества середины I‑го тыс. до н. э.
Салбыкская долина, в 60 км к северо‑западу от города Абакан, известна грандиозным мегалитическим объектом— Большим Салбыкским курганом (далее БСК). Впервые его описал и измерил в 1739 г. будущий историк и академик Г. Ф. Миллер. В 1954–1956 гг. Хакасская археологическаяэкспедиция С.В. Киселёва раскопала этот курган и составила топографический план курганного поля.
Саяно‑Алтайская археологическая экспедиция Государственного Эрмитажа под руководством Л.С. Марсадолова проводила археологические, астрономические, геологические, геофизические, топографические и метрологические исследования в Салбыкcкой долине в 1992, 1994, 1996, 1998, 2008 и 2010 гг.
Предшественниками огромных салбыкских курганов можно считать большие и средние курганы типа Кара‑Курган, Тигей, Сафроново, Узун‑Оба, в которых были захоронены вожди племен или родов. По материалам БСК, датируемого V в. до н. э., можно с большой полнотой реконструировать высокий уровень достижений тагарцев в экономической, социальной и сакральной сферах, так как полученные специалистами разносторонние факты обладают огромной информативностью.
Социальная организация. Как отмечали многие археологи, исследование БСК заставило пересмотреть ранее сложившиеся представления об уровне развития тагарского общества и особенно об его социальной стратификации. В салбыкское время прослеживаются зачатки древней государственности и социальных различий (частично отражённых в «рангах курганов») — правитель‑вождь, воины, жрецы‑шаманы, знатные люди, рядовые кочевники, мастера разных специальностей и т. д. Такое разделение было обусловлено сложной социально‑экономической, сакральной и семейной (глава семьи, старшие и младшие члены семьи, дети) стратификацией и специализацией тагарского общества середины I‑го тыс. до н. э.
 Наиболее полно на современном этапе исследований социальная организация тагарского общества, реконструируемая по погребальным памятникам, изучена в работах С. В. Киселёва, М. А. Дэвлет, М.П. Грязнова, А.И. Мартынова, А.С. Полякова, Г. Н. Курочкина, Н.Ю. Кузьмина, Марсадолов Л. С. В статье на основе комплексного изучения Большого Салбыкского кургана автор проводит реконструкцию социальной организации, экономики, духовной культуры тагарского общества Хакасско-Минусинской котловины. Большое внимание уделено сакральным знаниям, метрологии тагарцев.
Размеры и сложность жилых и погребальных сооружений почти всегда свидетельствуют о знатности, заслуженности человека или рода, к которому он принадлежал. Это наблюдается в предшествующее время — у «аржанцев» в Туве, у «чиликтинцев» в Казахстане, у «келермесцев» в Прикубанье и др. Так было и у близких по времени «соседей» тагарцев — у кочевников Саяно‑Алтая («саглынцев» и «пазырыкцев»), у проживавших западнее саков, сарматов и особенно у скифов Восточной Европы.Ещё сложнее социальное ранжирование было в богатых оседлых цивилизациях. Например, в Китае, в ханьское время (со II в. до н. э.), только члены императорской фамилии могли иметь надмогильную насыпь высотой более 12,8 м, у представителей высшей знати насыпь не должна была превышать 12,8 м, а у обычных сановников — не более 4,8 м.
Первоначальная высота земляной насыпи Большого Салбыкского кургана, около 20 м, а также каменная ограда размерами 71 х 71 м, указывают на неординарность и знатность погребённого в нём человека. Как установили археологи, чем меньше размеры внутримогильного и надмогильного сооружения, число вертикально установленных камней в ограде кургана, количество сопровождающих вещей и жертвоприношений, тем чаще это свидетельствует о более низких социальных рангах погребённых там людей (хотя, конечно, могли быть и исключения из общих правил).
По сравнению с другими историческими периодами, в тагарское время наблюдается резкое возрастание числа археологических объектов, что свидетельствует о своеобразном демографическом подъёме в середине I‑го тыс. до н. э. Сложная социальная стратификация, заложенная тагарцами, оказала значительное влияние на последующие исторические периоды на Енисее. В БСК на каменной стеле № 14 нанесены многочисленные знаки и тамги. Несомненно, что со временем они дадут ценные сведения о составе хакасских родов, брачных связях, миграциях и политических контактах с соседними регионами.
Экономика. В салбыкское время наблюдается новый, неизвестный ранее высокий уровень профессионального разделения и специализации трудовой деятельности— каменотёсы, горняки, литейщики, «гончары», скотоводы, земледельцы и др. Древняя каменоломня в урочище Хызыл‑Хая («Красные скалы»), в 16 км к юго‑западу от БСК, исследованная С. В. Киселёвым, Я.И. Сунчугашевым и Л.С. Марсадоловым в 1950–1990‑е гг., функционировала продолжительный период— с эпохи бронзы до этнографического времени. Наряду с огромными плитами‑заготовками для оград тагарских курганов, в этой каменоломне была в 1990‑е гг. найдена и заготовка для изваяния, вероятно, относящаяся к окуневской культуре, I‑й пол. II‑го тыс. до н. э.
О масштабах добычи камней в каменоломне на горе Хызыл‑Хая пока можно лишь догадываться и строить приблизительные модели. В Салбыкской степной долине, где нет выходов камня для сооружения каменной ограды, находится более 100 курганов тагарской культуры скифского времени. Из них 15 курганов, диаметром более 50 м, относятся к числу больших. Для сооружения БСК было использовано около 90 вертикально и горизонтально поставленных огромных каменных плит девонского песчаника. Наиболее крупные из вертикально установленных камней достигают высоты более 5 м, имеют вес в десятки тонн, а самая крупная плита — около 100 т. У остальных 14 огромных курганов в Салбыке подквадратные ограды с высокими стелами, лишь немного меньших размеров, чем у «Большого». Между этими курганами расположены цепочками десятки курганов меньших размеров того же типа. Вероятно, было выломано и обработано несколько тысяч каменных плит размерами более 1–10 кв. м и ещё больше — мелкого плитняка.
Рядовым кочевникам‑скотоводам первичная, а тем более трудоёмкая архитектурно‑художественная камня была малодоступна. Разноцветные породы песчаника позволяли подбирать цветовые оттенки для плит. Такой подбор начинался ещё в каменоломне, где имелись выходы камня от серовато‑зелёных до темно‑красных оттенков. О том, что это не случайность, а широко практиковалось в древности, можно судить по цветовому спектру каменных плит ограды БСК — от светлых к темным тонам и наоборот. По объёму и весу плиты из Салбыка одни из самых монументальных и тяжёлых среди известных археологических памятников древних культур Сибири.
Вокруг Салбыкской долины, с большим числом разнообразных археологических объектов, в древности находилось несколько каменоломен, часть из которых разрушена современными карьерами. Гранитные блоки и плиты, вероятно, в основном добывали на горных склонах в северо‑западной части долины, где расположено много тагарских курганов с оградками из гранитных плит. В 2 км к юго‑западу от каменоломни Хызыл‑Хая в 2010 г. на склоне горы автором было обнаружено месторождение необычной породы камня, использованной для скульптурного изображения салбыкского тигра с белыми и красновато‑коричневатыми полосками.Масштабы добычи и обработки каменных плит были огромные, что может свидетельствовать о существовании в Салбыкской долине довольно крупной артели мастеров по камню.
Каменная конструкция БСК в целом и каждый камень в отдельности продолжают «жить своей жизнью». Вероятно, со временем будут написаны «истории» и прослежены основные «этапы жизни» отдельных камней этого памятника, уже сейчас частично имеющих свои личные имена. Уважительное отношение к огромным камням сохранилось не только в мифологии хакасов, но и в современной богатырской забаве— подъёме тяжёлых камней во время ежегодных праздников.
Деревообработка. На дне могильной ямы БСК, устланной слоями бересты, стоял 4‑х угольный сруб, сложенный из 4‑х горизонтальных венцов брёвен лиственницы, отёсанных в виде брусьев. Вдоль боковых стенок ямы были поставлены вертикальные деревянные плахи, как своеобразный оградительный частокол не только от земляных стенок ямы, чтобы предохранить сруб на долгие времена от сырости, но и как «стена» между землей и центральной погребальной камерой из дерева. Деревянная «пирамидка» из лиственниц над срубом была укрыта 15 слоями бересты. Сруб был сооружён по образцу бытовавших в то время деревянных жилых построек, типа изображенных на Боярской писанице, близких к этнографическим срубным жилищам хакасов и других народов Сибири. Уровень деревообработки у салбыкцев свидетельствует об их знаниях возможностей разных пород деревьев и о высокой культуре плотницкого дела, не известной в предшествующее время.
Добыча и обработка металла. Хотя в самом БСК известно не много металлических предметов (ножи, шилья, иглы, пронизки), но материалы из других раскопанных курганов и особенно из случайных находок свидетельствуют о самом высоком уровне бронзолитейного дела в тагарское время, который не был превзойдён в предшествующие и последующие периоды. Большой ассортимент сакральных, воинских и бытовых предметов тагарцев (бронзовых наверший, украшений, кинжалов, кельтов, серпов и других изделий) поражает своим разнообразием и мастерством изготовления.
Духовная культура, сакральная астрономия и метрология. Некоторые археологи считают, что идея возрождения мёртвых в Сибири появилась под влиянием буддизма после VI в. до н.э. Это не совсем точно отражает реальный уровень духовной жизни сибирских племён в I‑й пол. I‑го тыс. до н.э. и ранее. Идея возрождения и перерождения может быть уже чётко прослежена уже в VIII в. до н.э.— в кургане Аржан‑1 в Туве (вождь с сопровождающими его лицами, 90 коней в восточном секторе кургана, что соответствует 3 весенним месяцам и т.д.), в VI в. до н.э — в больших Туэктинских и Башадарских курганах на Алтае и на многих других объектах.Вероятно, эта идея в основном сложилась ещё в эпоху бронзы или ранее, что наиболее ярко выражено на изваяниях окуневской культуры на Енисее.
Согласно общим представлениям о Жизни — Смерти — Возрождении, как в каждой Жизни содержатся элементы будущей физической и духовной Смерти, так и Смерть должна содержать ростки Новой Жизни — Возрождения. В БСК эти идеи материализованы в погребальном обряде, конструкции каменной ограды и земляной насыпи, закладных жертвах в углах ограды, наскальных рисунках и на многих других объектах. Солнце и Луна играли огромную роль в погребальном обряде, в конструкции и выборе места для расположения БСК в окружающем ландшафте. «Рождённый Небом и Землёю, поставленный Солнцем и Луною, Хуннский Великий Шаньюй …» — таков позднее был титул правителя хуннов.
В Салбыке мы видим более раннюю ступень материализации этого сакрального титула кочевых правителей‑жрецов Центральной Азии. Но в связи с тем, что БСК— это всё же в основном погребальный объект для мёртвого правителя, там более чётко можно выявить обратную семантическую последовательность процесса — с надеждой на Возрождение Землёю и Небом, с помощью Луны и Солнца (об этом свидетельствуют углублённая в Землю могильная яма, над которой позднее сооружена огромная земляная насыпь, устремлённая в Небо, ориентация углов монументальной каменной ограды — по Луне, а восточных выступающих вперед Врат — по Солнцу и др.).
У многих кочевых народов Евразии — Время Священно. А время в основном определялось по чередованию дня и ночи, по смене лунных фаз — недель и месяцев. Небесные светила, в первую очередь Солнце и Луна, а также созвездия были составной частью культа Неба. От знания времени наступления начала года, сезона зависели подготовка и проведение того или иного обряда и праздника, согласованность ежегодных и многолетних хозяйственных циклов. Во время ежегодных перекочёвок и походов на далекие расстояния, особенно в степях или пустынях, где нет других надежных ориентиров, даже рядовые кочевники сверяли свой путь с Полярной звездой или со звездой, находившейся в древности на её месте, а также с основными созвездиями ночного неба — с Большой Медведицей, Орионом и др.
Конструкция каменной ограды свидетельствует, что при её планировке учитывались основные направления на восходы и заходы солнца и луны в астрономически значимые дни. У хакасов до современности также сохранилось уважительное отношение к Небу, Солнцу, Луне (особенно к полнолунию) и к созвездиям. Они используют лунно‑солнечный календарь, широкое употребление которого реконструируется и по материалам из Салбыка.
Древние мудрецы, служители культа (жрец или шаман), как обладатели целостного сакрального знания, вероятно, наблюдали за исполнением сложных обрядов, руководили правильностью установки камней, следили за нанесением наскальных изображений в важных для ритуала местах. На плите № 7, установленной с внутренней стороны восточной стены каменной ограды, выбита сложная многофигурная композиция, важная для понимания реального сакрализованного погребального обряда БСК. Изображение сцен подземного мира, Смерти — Зачатия и сферы Неба могут рассматриваться как своеобразная салбыкская сакральная «модель Жизни и Смерти», а также как один из прототипов для рисунков на шаманских бубнах Хакасии и других народов Сибири.
На бубнах обычно выделены три зоны: верх — Небо, с изображениями Солнца, Луны, звезд и божеств; средняя — мир Людей и нижняя — потусторонний мир духов и приносимых им жертв — коней. Уже в окуневское и тагарское время прослеживается культ Неба, что позднее у тюркских народов сложилось в тенгрианство и бурханизм.
В БСК у южного входа в дромос захоронили двух человек в ритуальных позах и ориентировали их головой на восток — на восход солнца, сторону возрождения; а ногами на запад — в сторону заката солнца и смерти. Правые руки погребённых «переплетены» между собой. С.В. Киселёв считал, что «это была охрана для вождя, погребённого в срубе, его слуги, один из которых лежал в явно подчинённой позе». Н.Л. Членова полагала, что это были, «вероятно, рабы».
На современном уровне знаний можно отметить, что всё было гораздо сложнее и, вероятно, это были не просто «слуги» или «рабы». Необычность позы одного из погребённых около дромоса человека: лицом вниз, с одной согнутой рукой, с черепом лисицы или собаки около пояса — позволяет предполагать, что здесь был захоронен жрец или шаман, который должен был помочь вождю и его родным в «странствиях» в подземном мире. Судя по анатомическому положению костей рук, первым был положен мужчина в южной части («лицом к Небу»), а вторым — с северной стороны («лицом в Землю»). Не исключено, что уже здесь прослеживаются одни из первых признаков разделения «сфер влияния» духовных помощников вождя — на небесную и подземную области. В дальнейшем у народов Сибири это найдёт более чёткое отражение в их дальнейшей «специализации» — подразделении шаманов на «белых» и «чёрных». Белое шаманство больше связано с Небом, его сферами и духами, а чёрное — Землёй, с подземным миром, его духами и властителями. Добровольное это было погребение двух человек или принудительная смерть двух подчинённых, ещё предстоит в дальнейшем более подробно выяснить археологам, антропологам, этнографам и культурологам. Добровольно уйти из жизни по традиционным обычаям своего племени могли не только жены или наложницы, но также в качестве «помощников» жрецы‑шаманы, старые и молодые воины, друзья и слуги, чтобы в будущем возродиться вместе со своим могущественным правителем.
На территории Саяно‑Алтая в более ранее время, в VIII в. до н. э., семантически близкий обряд прослежен в соседней Туве, в кургане Аржан‑1, где рядом с правителем‑вождем были захоронены 15 человек — знатные пожилые мужчины и молодой воин. В БСК при раскопках С.В. Киселёва в разных местах неоднократно были зафиксированы пни деревьев, установленные корнями вверх и вниз. Эти пни служили не только рычагами при установке больших каменных плит (как считал С.В. Киселёв), но и выполняли важную сакральную роль. Умер могущественный старый правитель, глава рода и племени, потерян «корень»… Чтобы восстановить утрату, в ходе неоднократных обрядовых действий в сакрально важных местах заложены «корни смерти» и «корни жизни». К «корням смерти», вероятно, относятся три пня в погребальном дромосе с западной стороны от сруба с погребением вождя. Наиболее близко к этому «корню смерти» расположено погребение человека, лежащего спиною вверх, лицом вниз (см. выше). В целом это напоминает «черного шамана» и его «шаманское» древо с корнями вверх, что было важным для проникновения в «мир мёртвых», в «страну смерти» и для помощи вождю и его родственникам. Корню из дромоса противостоит корень с наружной стороны центральной вертикальной стелы на западной стене кургана. Важно то, что он стоял за пределами каменной стены на западе. «Корни жизни» также были заложены в сакрально важных местах, в основном на восточной стене каменной ограды.
Значима точка в СВ углу кургана, рядом с астрономической точкой восхода высокой Луны и плитой с петроглифами, недалеко от места закладки каменного жернова — символа жизни.Намечаются две пересекающиеся «линии», на которых были расставлены «корни»: запад–восток (в основном связанной с «корнями смерти») и север–юг, с внутренней стороны восточной стены (больше связанной с «корнями жизни»). Эти линии пересекаются по центру восточных врат кургана, что в целом обозначает и обеспечивает динамизм, движение и надежду на последующее возрождение. Наивысшей сакральности установка «корней смерти» и «корней жизни» достигла около наиболее насыщенной петроглифами плиты № 7, где были поставлены три корня. На экспедиционном рисунке видны два корня: один небольшой, расположен нижней частью вверх — «корень Смерти» и второй очень крупный пень с корнями внизу — «корень Жизни». Интересно отметить, что эти «корни» и плита с петроглифами (№ 7) расположены между точками восхода Солнца в дни равноденствия и зимнего солнцестояния, а также точкой восхода низкой Луны (ЮВ угол кургана), но всё же ближе к точке равноденствия Врат кургана. Расстановка «корней» была лишь частью в сложнейшей системе погребальной обрядности, связанной с захоронением правителя и надеждой на его будущее «возрождение». В целом это было лишь частью культа Мирового Древа, Древа Жизни, Древа Смерти, Древа Познания, Шаманского Древа и т.п. Эти представления очень чёткоьпрослеживаются как в более раннее время (в афанасьевской, окуневской, карасукской культурах), так и позднее — в тесинской и таштыкской культурах, в древнетюркское время (оградки с корнем в центре), а особенно ярко в этнографической и современной культуре хакасов.
Метрология. Основными единицами мер длины с глубокой древности являлись антропологические параметры человека — его рост, локоть, пядь (размах крайних пальцев руки), палец, размеры ступни и т.д. При более детальном изучении материалов из Салбыка автором было выявлено, что в древности там гораздо чаще использовали прямую сажень (по‑тюркски — «кулаш»), равный около 178–180 см, что соответствовало росту человека и расстоянию между размахом вытянутых горизонтально рук взрослого человека, от большого пальца одной руки до большого пальца другой. На этот размер была вырыта основная могильная яма и сделан сруб для погребения вождя, сооружена временная деревянная ограда и выровнен верхний край горизонтальных каменных плит ограды. Следует отметить, что модуль в 1,8 м использовался не только в Салбыке, но и при сооружении многих тагарских курганов (Барсучий Лог и др.).
Древние «Врата» и современные праздники хакасов. В 6 км к северо‑востоку от БСК, в межгорном урочище, расположен своеобразный памятник, называемый Салбыкскими «воротами». Автор предлагает именовать этот многоаспектный сакральный объект — «Вратами». Этот объект был осмотрен С.В. Киселевым и Л.Р. Кызласовым в 1947 г., а затем Л.Р. Кызласов опубликовал их рисунок.В 1990‑е годы на этом памятнике работали отряды Государственного Эрмитажа (Л.С. Марсадолов), ХакНИИЯЛИ (Я.И. Сунчугашев, Н.Н. Кузнецов)и Института археологии РАН (И.Л. Кызласов). Первоначально «Врата» представляли собой две вертикально установленные каменные плиты и были очень строго (с точностью до 1–20) ориентированы по сторонам света. Цвет у камней разный: южная плита— из серого кремнистого песчаника, а северная — из красновато‑коричневого песчаника. Южная плита имеет подпрямоугольную форму, а северная — округлый верхний край.
По этнографическим данным известно, что рано утром в день весеннего равноденствия, 22 марта, хакасы выходили из аала на ближайшую возвышенность и встречали восход солнца, начало Нового года («Чыл Пазы»=«голова года»). Не исключено, что такие объекты, как Салбыкские Врата, использовались в древности не только как чётко обозначенное место для инструментальных астрономических наблюдений, но также для встречи восхода солнца и нового года в день весеннего равноденствия. Древний рисунок на восточной узкой стороне южной плиты также напоминает знак в виде «копыта» или гномона, делящего круг‑год на две половины. Именно на объектах типа «Врат» можно проследить зарождение очень важного для хакасов праздничного обряда— встречи Нового года, корни которого уходят в далёкое прошлое.
На местности и в плане две плиты «Врат» близки не только камням восточного входа в БСК, но также и знаку «равно (=)», выбитому на его стеле № 46. Выбор места для «Врат» в тагарское время не был случаен. Анализ всех в совокупности выявленных факторов свидетельствует о том, что в древности люди использовали место, где установлены эти две вертикальные плиты, не только для культового обряда, но и с целью исцеления людей от недугов, что неоднократно отмечала В.Н. Тугужекова. При этом исцеляющей силой является двухполюсная биолокационная аномалия, под воздействием которой происходит коррекция нарушенного болезнью биополя человека.
В целом «Врата» выполняли ряд функций (ритуальную, астрономическую, лечебную и пр.) и были частью сложного сакрального комплекса сооружений в Салбыкской долине. В заключение следует отметить, что в конструкции больших курганов в Салбыкской долине, наряду с многочисленными функциями (погребальной, социальной, политической, сакральной, архитектурной, астрономической, метрологической и другими), была заложена и основная сумма знаний того времени. Большой Салбыкский курган в целом являлся миниатюрной «моделью мира» тагарского времени, в которой нашли отражение как лучшие инновации своего времени, так и творчески переработанные, дополненные, сакральные, научные и технические знания предшествующего времени, что частично стало эталоном для последующих исторических периодов на Енисее.
Основные сакральные и «архитектурные» особенности Большого Салбыкского кургана: обширная деревянная камера‑сруб (как жилище для мёртвых — семьи или позднее — для рода), обёртывание брёвен водонепроницаемой берестой, дополнительные входы‑дромосы для подзахоронений с западной стороны, накат из брёвен над срубом, смещение могилы в западную сторону, монументальные каменная ограда и пирамидообразная насыпь, захоронение сопровождающей собаки и многие другие сакральные и конструктивные детали, доведённые до совершенства, – использовались в погребальных сооружениях почти тысячу лет не только в тагарской, но также в тесинской, таштыкской культурах и позднее.
Великий степной путь Евразии связывал тагарцев с близкими и удалёнными, кочевническими и оседлыми регионами. Археологические материалы свидетельствуют о крупных качественных и количественных изменениях в культуре Хакасии в тагарское время — своеобразном «Салбыкском феномене» во всех сторонах жизнедеятельности общества: в политико-социальной сфере (зачатки древней государственности; резкая дифференциация общественных структур, отразившаяся и в погребальном обряде — большие, средние и малые курганы); изменения в экономике (высокий уровень специализации хозяйства), в демографии (резкий рост населения) и в мировозренческой «картине мира».
Материалы из БСК являются уникальными источниками для реконструкции древней «модели мира» тагарского общества, связей с окружающим ландшафтом, социальной организации, сакральных и астрономических представлений, искусства, архитектуры, разнообразных культурных связей с соседними и удалёнными регионами, абсолютного времени (с помощью археологии, дендрохронологии а также для осознания ритмичности природно‑исторических процессов и многих других проблем, связанных с жизнью и смертью в древности. Наследие Большого Салбыкского кургана и его окружения — огромно, очень информативно, и необходимо дальнейшее многогранное его изучение.
Автор: Марсадолов Л. С
|
